Диана Арбенина

чтобы родиться — нужно умереть.
и гибкость положив на наковальню
в смиренье траектории узреть
зеленый дерн обнявшийся с печалью.
закрученные в узел виражи
и насекомое напившееся яду
дробят себя в цветные витражи
в покое ветра находя отраду.
а яблоко упавшее к ногам
расколет сердцевины твердый знак
и девочка внезапно закричит.
услышав стон отстрелянных собак

мы рассекаем друг друга мгновенно.
нас миллионы. и нам по колено.
мы курим при встрече. при встрече жмем руки.
мы сушим тела чтобы были упруги.
мы только штанами метем по асфальту.
нам юбки — измена. а платья — как спальник.

а я слушаю тома йорка
про самый уличный спирит.
и питерский дождь рассекаю
колесами мотоцикла.
и если ты станешь взрослой
и даже совсем не тоненькой
я буду любить тебя так же
как в наше первое лето.

мы врем нашим мамам. отцов мы не знаем.
мы кольца на самый большой надеваем.
мы травим чернилами голые плечи.
мы меряем силу ладоней — кто крепче.
целуемся в четную — узкие губы.
мы злимся когда обзывают нас грубо.
мы бьем без раздумий с размаху и точно.
по-девичьи нежно. по-девичью сочно.

мы любим орехи. мы белки с хвостами.
мы скачем по клубам. и схема простая:
сначала по пиву. потом по танцполу.
и градус крепчает. дальнейшее скоро
и быстро случится в кино в туалете
на заднем сиденье без света на свете.
для нас — не проблема. нас больше — мы стая.
и нас по-иному уже не заставишь.

я опять ушёл. и не потому
что стал с годами чрезмерно горд
или слаб что не позволяет рулю
срываться с обрыва речных озёр.
и не потому что куда-то спешил
и не потому что кого-то искал.
просто вы решались прийти
долго. от этого слишком устал.
но-таки пришли и горло вперед
рванулось сметая стены границ.
и опять был обманут я вашим огнем
спешащим к многоголосию лиц.
но за нежность губ которую пил
(не доверяя впрочем словам)
за невозможный взлёт тёмных бровей
я благодарен вам.
вы остались там забавлять себя
забродившим соком минувших лет.
а я вышел на улицу и вдохнул
тяжесть солнечных эполет.

в цепких объятиях никого я засыпаю.
и вижу вокзал: рукопожатье: кивок головы:
тропических черт знакомый овал.
но тебя ли я звал имя твердя
по проводам в дрейфе снегов?
тебя ли я ждал к тебе ли спешил
проклиная растянутость материков?

начинаю скучать. увы мы еще
с тобой не простились на ночи на долгие дни
в обученьях наукам которые
нам в перспективе не будут нужны.
тело стареет а ночи бесцельны.
я не имею в виду панацею
люди нацелены только в себя
и убивают порой не любя.
дело отнюдь не в подушечном рае:
мне надоело играть в самурая.
я же ночами порой замерзаю
а телефон отвратительный хам.
по телефону уместно о жизни
но дотянуться до тоненькой кисти
вах! воздаем мы отчизну – отчизне
картонные люди коронные сны.
умным мыслям бывает не место
с умными лицами (в частности) пресно
и обессоливать славное тесто
что обездоливать верность собой.
почти отболело моя красавица
смотришь молчишь а под сердцем плавится
может быть снова тебе понравится
на улицах ночью искать поезда.

мне холодно вчера и будет завтра.
немая безысходность в ритме боли
на муравьиный шест венок лавровый
нанизывает в такт и не вздохнуть.
актриса уронила запах тлена
на лацканы своей последней роли.
мужской пиджак и туфельки по крышам
как весело и славно падать вниз.
мессир! побудьте магом. вам возможно.
пусть тонок пульс и слезы дробью в горле.
замусорен эфир я стекленею
но покидаю воздух не дыша.
а страхи ни к чему: бесплотны тени
бесплатны мысли серебро реально.
и верность свыше данному союзу
была быть может даже хороша